Обвал нефтяных доходов, истощение бюджета, дефицит растёт, а резервы тают. Россия входит в 2026 год с инфляцией, стагнацией и реальной угрозой рецессии.
Осенью 2025 года российская экономика столкнулась с тревожными сигналами, указывающими на начало фазы бюджетного истощения. Средняя цена нефти марки Urals в октябре упала до 4349 рублей за баррель — около 53 долларов США. Это почти на треть меньше, чем год назад, и на 7,8 % ниже, чем месяцем ранее. Для страны, чьи бюджетные поступления зависят от экспорта энергоресурсов, такое снижение стало ударом по финансовой устойчивости.
Министерство финансов России подтвердило падение нефтегазовых доходов почти на 27 % по сравнению с прошлым годом. В октябре 2025 года в бюджет поступило лишь 888 млрд рублей вместо привычных 1,2 трлн. Падение оказалось настолько резким, что дефицит бюджета за первые восемь месяцев уже превысил 1,9 % ВВП, а к концу года может достичь 2,5–2,6 %. Экономисты предупреждают: Россия всё глубже погружается в зону фискальной уязвимости.
Падение нефти Urals и бюджетное истощение
Резкое удешевление нефти стало основным катализатором структурного бюджетного кризиса. Учитывая, что экспорт энергоносителей обеспечивает до половины федеральных доходов, снижение цены на Urals автоматически ударило по всем уровням бюджета. При этом возможности компенсировать потери за счёт других источников ограничены: промышленность и сельское хозяйство не демонстрируют роста, а внутренний спрос ослабевает под давлением инфляции и снижения реальных доходов населения.
Ликвидная часть Фонда национального благосостояния, составляющая около 50 млрд долларов, стремительно сокращается. Эксперты отмечают, что при сохранении текущих тенденций фонд исчерпается уже в 2026 году. Кремль отвечает на эту ситуацию фискальной мобилизацией — усилением налогового давления, расширением контроля за непрофильными отраслями и принудительным изъятием сверхдоходов. Однако такие меры лишь временно смягчают последствия, не устраняя фундаментальные причины дисбаланса.
Прогнозы Всемирного банка и опасения рецессии
Международные финансовые организации фиксируют ухудшение перспектив российской экономики. Прогноз Всемирного банка по росту ВВП на 2025 год снижен до 0,9 %, а на 2026 год — до 0,8 %. На первый взгляд, разница кажется незначительной, но для экономики размером в 110 трлн рублей даже доля процента означает потери на десятки миллиардов долларов потенциального производства и сотни миллиардов рублей недополученных налогов.
Эксперты отмечают, что Россия утратила импульс восстановления, наблюдавшийся в 2023–2024 годах, и теперь входит в длительный период «низкой траектории роста». Формально экономика может показывать положительную динамику, однако этот рост не покрывает инфляцию и не компенсирует демографическое сокращение. Реальные доходы населения продолжают снижаться, а инвестиционная активность падает.
Даже Министерство экономического развития РФ вынуждено пересматривать собственные оценки: рост ВВП в 2025 году ожидается на уровне 1 %, а в 2026 году — около 1,3 %. Фактически это означает стагнацию, при которой экономика не способна выйти на устойчивый тренд развития. Аналитические центры уже говорят о вероятности рецессии к середине 2026 года, даже если нефтяные котировки стабилизируются.
Усиление налогового давления и внутренняя мобилизация
Чтобы компенсировать снижение нефтегазовых доходов, российские власти переходят к расширению налоговой базы. В прицеле — предприятия непрофильных секторов, крупный бизнес и регионы с положительным сальдо бюджета. Повышаются акцизы, усиливается контроль за экспортом металлов и минерального сырья, пересматриваются налоговые льготы. Одновременно государство увеличивает сборы с дивидендов госкомпаний и расширяет внутренние заимствования.
Однако подобная политика создает эффект «налоговой ловушки». Усиление фискального давления сокращает инвестиционные возможности предприятий, тормозит инновации и ограничивает рост производительности. Экономика всё больше замыкается внутри самой себя, теряя стимулы к развитию и модернизации.
Сочетание инфляции, дефицита и слабого спроса
Россия вступает в 2026 год с набором признаков, характерных для фазы экономической депрессии. Рост цен на продовольствие и услуги остаётся двузначным, а реальная покупательная способность населения снижается. Уровень безработицы формально остаётся низким, но это следствие скрытой занятости и массовой миграции трудовых ресурсов в оборонный сектор, где спрос искусственно поддерживается госзаказом.
В то время как правительство рапортует о «стабильности», реальные макроэкономические индикаторы свидетельствуют об обратном. Дефицит бюджета растёт быстрее, чем планировалось, внутренний долг увеличивается, а рубль продолжает терять доверие. Растущие военные расходы усиливают нагрузку на экономику, не создавая при этом долгосрочной отдачи.
Системное ослабление российской экономики
Падение цен на Urals и сокращение нефтегазовых доходов не просто временное колебание — это симптом системного ослабления российской экономики. Финансовая модель, десятилетиями основанная на сырьевом экспорте, теряет устойчивость. В ближайшие годы Россия столкнется с необходимостью либо проводить масштабные структурные реформы, либо мириться с затяжной стагнацией.
Но реформы требуют открытой экономики, инвестиций и технологического обновления — всего того, что сегодня ограничено изоляцией и санкциями. Поэтому сценарий длительного бюджетного истощения выглядит наиболее вероятным. К началу 2026 года Россия подходит с ослабленным рублём, дефицитом бюджета, исчерпанными резервами и падающим внутренним спросом — а это уже классическая формула для начала экономической депрессии.
