Массированные атаки дронов Украины по нефтеперерабатывающим заводам лишают Россию топлива и доходов. Ущерб более $100 млрд, дефицит топлива и падение «военной машины Путина».
С начала 2024 года Украина активизировала удары по ключевой инфраструктуре России, в первую очередь по нефтеперерабатывающим заводам и нефтехранилищам. Эта тактика стала важной частью асимметричной войны, где дроны и ракеты относительно небольшой стоимости выводят из строя критически значимые объекты. По оценкам экспертов, ущерб от этих атак превысил $100 млрд. Военный аналитик Филип Ингрэм подчеркивает, что удары подрывают «военную машину Путина» и делают войну ощутимой для простых россиян. Рост цен на топливо, очереди на заправках и перебои в поставках напрямую влияют на повседневную жизнь, превращая войну из далекой военной кампании в экономическую реальность внутри страны.
Удары по НПЗ и ущерб России
Украинские дроны и ракеты регулярно поражают объекты российской нефтепереработки. По данным Reuters, к концу августа 2025 года около 23 процентов перерабатывающих мощностей России оказалось выведено из строя. Это соответствует более чем миллиону баррелей в сутки, что серьезно снижает способность Москвы обеспечивать себя топливом. Эксперты отмечают, что Россия несет колоссальные убытки не только из-за физического разрушения объектов, но и из-за потери экспортных доходов, необходимости переброски запасов и логистических проблем.
Оценка ущерба более чем в $100 млрд строится не только на подсчете разрушений, но и на совокупном влиянии на отрасль. Сюда включают недополученную прибыль от экспорта, вынужденные расходы на ремонт и восстановление, а также долгосрочные потери, связанные с падением доверия инвесторов и технологическим отставанием. Хотя независимые эксперты осторожно относятся к подобным цифрам, даже консервативные оценки в сотни миллионов долларов подтверждают: удары по НПЗ — это стратегический инструмент давления на Москву.
Экспертные оценки и политический контекст
Филип Ингрэм, бывший офицер британской военной разведки, подчеркивает, что удары по нефтегазовой инфраструктуре России имеют не только военный, но и социально-политический эффект. По его словам, разрушение НПЗ подрывает логистику российской армии, ограничивает доступ к топливу и одновременно бьет по гражданскому сектору. Когда в регионах появляются перебои с бензином и дизелем, а цены на заправках бьют рекорды (по данным росСМИ на теневых заправках цена за литр бензина доходит до 300 рублей за литр), россияне начинают ощущать войну на собственном кошельке.
Политики и аналитики на Западе видят в такой тактике Украины грамотный шаг, позволяющий компенсировать ограниченность ресурсов и нанести удар по самым уязвимым точкам российской экономики. Российские власти, напротив, пытаются минимизировать эффект в публичных заявлениях, утверждая, что ситуация находится под контролем. Однако рост цен на бензин и перебои с топливом фиксируют даже официальные российские источники, что говорит о масштабности проблемы.
Топливный дефицит и военные последствия
Последствия ударов по НПЗ отражаются прежде всего на внутреннем рынке. В ряде регионов фиксируются очереди на заправках, перебои с поставками и закрытие АЗС. В некоторых случаях Россия вынуждена импортировать топливо или использовать стратегические резервы. Цены на бензин и дизель достигли рекордных значений, что дополнительно бьет по населению.
С военной точки зрения дефицит топлива представляет еще большую угрозу. Армии необходимы устойчивые поставки для снабжения техники, авиации и транспортировки грузов. Снижение перерабатывающих мощностей приводит к перебоям в обеспечении фронта, что напрямую отражается на боеспособности. Эксперты подчеркивают, что война требует колоссальных объемов топлива, и его дефицит становится фактором, ограничивающим действия российской армии.
Социально-политическое давление внутри России
Экономические последствия ударов Украины усиливают недовольство внутри России. Повседневные трудности — рост цен на бензин, закрытые заправки и перебои с поставками — становятся ощутимым раздражителем для населения. Эти проблемы подрывают доверие к власти и создают внутреннее напряжение, которое Кремль старается скрыть или оправдать.
Политологи отмечают, что в условиях долгой войны именно внутреннее давление может сыграть ключевую роль. Даже если военные потери будут компенсироваться мобилизацией, экономические удары по ключевой отрасли способны поколебать устойчивость режима. В этом смысле удары по нефтегазовой инфраструктуре являются не только военной, но и политической стратегией.
Проблемы точной оценки ущерба
Несмотря на заявления о $100 млрд потерь, точная сумма остается предметом дискуссий. Отсутствие прозрачных данных и закрытость российской статистики делают невозможным объективный подсчет. В расчетах учитываются как прямые разрушения, так и косвенные факторы: потеря экспортных доходов, вынужденные закупки топлива за рубежом, падение инвестиций и дополнительные расходы на оборону.
Цифра в $100 млрд отражает скорее совокупный эффект от ударов и санкций, чем исключительно разрушения, нанесенные беспилотниками и ракетами. Однако даже при заниженных оценках ущерба стратегические последствия для российской экономики несомненны.
Стратегический эффект ударов Украины
Удары Украины по российским нефтеперерабатывающим заводам стали ключевым элементом асимметричной войны. Они выводят из строя значительную часть перерабатывающих мощностей, вызывают дефицит топлива и рост цен внутри России, а также подрывают военную логистику. Эксперты, включая Филипа Ингрэма, подчеркивают, что такие атаки делают войну ощутимой для обычных россиян и создают внутреннее давление на Кремль.
Стратегический эффект этих ударов очевиден. Они ослабляют «военную машину Путина», подрывают устойчивость экономики и демонстрируют, что Украина способна наносить удары по самым уязвимым точкам российского государства. В перспективе такая тактика может стать одним из факторов, меняющих ход войны и создающих предпосылки для ослабления российской агрессии.
